О БЕЗМОЛВИИ.

ПРЕПОДОБНЫЙ Варсонофий учит: доколе на море, корабль терпит беды н приражения ветров; а когда достигнет пристанища тихого и мирного, уже не боится бед и скорбен и приражения ветров, но остается в тиши. Так и ты, монах, доколе остаешься с людьми, ожидай скорбей и бед и приражения мысленных ветров; а когда в безмолвие вступишь, бояться тебе нечего (Варе. Отв. 8, 9).

Совершенное безмолвие есть крест, на котором должен человек распять себя со всеми страстьми н похотьми. Но, подумай, Владыко наш Христос - сколько наперед претерпел поношений и оскорблений, и потом уже восшел на крест. Так и нам нельзя придти в совершенное безмолвие и надеяться святого совершенства, если не постраждем со Христом. Ибо, говорит Апостол, «аще с Ним страждем, с Ним и прославимся». Другого пути нет (Варе, Отв. 342).

Пришедший в безмолвие должен непрестанно помнить зачем пришел, чтобы не уклонялось сердце его к чему-либо другому,

8. О ВНИМАНИИ К САМОМУ СЕБЕ.

ПРОХОДЯЩИИ путь внимания не должен верить одному только сердцу своему, по сердечные свои действия и самую жизнь поверять с законом Божиим и с деятельною жизнию подвижников благочестия, такой же подвиг проходивших. Сим средством удобнее можно и от лукавого избавиться и истину узреть яснее.

Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж или неусыпный хранитель внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и приражающиеся в душе его противные силы, по словам Псалмопевца: «и на враги моя воззре око мое» (Пс. 53, 9J,

От ока его не скрыт диавол, «яко лев рыкающий,иский кого поглотити» (I Петр. 5, 8), и те, которые напрягают «лук свой состреляти во мраце правый сердцем» (Пс. 10, 2).

По учению свв. отцев, при каждом человеке находятся два ангела: один добрый, другой злой. Ангел добрый тих, кроток и безмолвен. Когда он войдет в сердце человека, то говорит с ним о правде, чистоте, честности, спокойствии, о всяком благом деле и о всякой добродетели. Когда почувствуешь это в сердце твоем, очевидно, в тебе находится ангел правды. А дух лукавый острожелчен, жесток и безумен. Когда он войдет в сердце твое, то узнавай это по делам его (Ант. Сл. 61).

Внимай себе, возлюбленный, говорит Исаак Сирии, и при непрестанном делании, имей пред глазами и приключающиеся тебе скорби, и место пустыни, в которой живешь, и тонкость ума своего вместе с грубостию своего познания, и продолжительность безмолвия вместе со многими врачевствами. т. е. искушениями, какие наводятся на тебя то истинным Врачем ко здравию внутреннего человека, то иногда и бесами, и состоят иногда в болезнях н трудах телесных, иногда в ужасающих помышлениях души твоей, и в страшных напоминаниях о том, что будет при конце; иногда прививаются и обвязываются благодатная теплота и сладкие слезы, и духовная радость, и подобное. И теперь, но всех ли этих обстоятельствах совершенно видишь, что язва твоя начала подживать и закрываться, т, е. страсти стали ослабевать? Положи примету и непрестанно входи сам в себя, и смотри, какие страсти, по твоему замечанию, изнемогли пред тобой, какие нстребились и совершенно оставили тебя, какие начали умолкать вследствие выздоровления души твоей, а не удаления только того, что возбуждало их, и какие научился одолевать разумом своим, а не одним лишением себя причин страсти, И еще вникай4 совершенно ли видишь что и гниющей язве твоей начала наростать живая плоть, т. е, мир душевный; и какие страсти преследуют тебя одна за другою последовательно а стремительно, и чрез какой промежуток времени; телесные ли или душевные это страсти или сложные и смешанные и проходят ли в памяти только, как слабые, или сильно восстают на душу •- и как восстают: властительски ли яко тать; как смотрит на них царь - ум, этот властитель чувств: вступает ли с ними в брань, когда выступят вперед и объявят войну, и доводят ли их до бессилия своею кре-постию, или, и видя, не видит их вовсе и не занимается ими ;и какие остались из старых страстей, и какие вновь образовались; притом, возникают ли страсти в живых образах, или в чувстве - без живых образов, и в памяти без страстного движения, без размышления о них и без раздражения. И по этому можно узнавать меру душевного здравия (Исаак Сир. ел. 45).

А потом таковый человек, следуя учению божественного Павла, «принимает вся оружия Божия, да возможет противится в день лют» (Ефес. 6, 13), и сими оружиями, при содействии благодати Божией, оотражает видимые приражения и побеждает невидимых ратников. Мы видим пример такового духовного бодрствования в Иове многострадальном, коем св. Церковь воспевает так: «богатство видев добродетелей Иовлих, украсти козпстсоваше праведных враг, и растерзав столп телесе, сокровище не украде духа: обрете бо вооруженну иепороч-наго душу» (Тропарь мая 6-го).

Проходящий путь сей не должен внимать посторонним слухам, от которых голова может быть наполнена праздными и суетными помыслами и воспоминаниями; но должен быть внимателен к себе.

Особенно на сем пути наблюдать должно, чтоб не обращаться на чужие дела, не мыслить и не говорить о них, по псаломнику: «не возглаголют уста моя дел человеческих» (Пс. 16, 4); а молить Господа: «от тайных моих очисти мя, и от чуждих пощади раба Твоего (Пс. 18, 13, 14).

Чтобы сохранить внимание, надобно уединяться в себя, по глаголу Господню: «никого же на пути целуйте» (Лук. 10, 4), без нужды не говорить, разве бежит кто за тобой, чтоб услышать полезное.

Встречающихся старцев или братии поклонами почитать должно, имея очи всегда заключенные.

9. О ПОПЕЧЕНИИ О ДУШЕ.

ЧЕЛОВЕК по телу подобен зажженной свече. Свеча должна сгореть, и человек должен умереть. Но душа его бессмертна и попечение наше должно относиться более к душе, нежели к телу: «кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит? или что даст человек измену за душу свою» (Матф. 16, 26), за которую, как известно, ничто в мире не может быть выкупом? Если одна душе сама по себе драгоценнее всего мира е царства мирского, то несравненно дороже Царство Небесное. Душу же почитаем драгоценнее всего по той причине, как говорит Макарий Великий, что Бог ни с чем не благоволил сообщиться и содиниться Своим духовным естеством, ни с каким видимым созданием, но с одним человеком, которо-го возлюбил более всех тварей Своих (Макар. Велик. Сл. о свободе ума. Гл. 32).

Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Кирилл Александрийский, Амвросий Медиоланский и прочие от юности до конца жизни были девственники; вся жизнь их была обращена на попечение о душе, а не о теле, Так и нам все старание должно иметь о душе, тело же подкреплять для того только, чтоб оно способствовало к подкреплению духа.

Если самовольно изнурить свое тело до того, что изнурится и дух, то таковое удручение будет безрассудное хотя бы сие делалось для снискания добродетели.

Буде же Господу угодно будет, чтобы человек испытал на себе болезни, то Он же подаст ему и силу терпения.

Итак, пусть будут болезни не от нас самих, но от Бога.

 mailto:

ЗАГЛЯНИ НА ''ПРАВОСЛАВНЫЙ УГОЛОК''

http://wgolok.narod.ru